Лев Толстой
Нэху
боголя”
боголя”
Параллельный текст на русском и энецком языках
Перевод: Дарья Спиридоновна Болина, носитель энецкого языка, составитель словарей и разговорников.
Автор идеи, редактор: Максим Юрьевич Кузнецов, лингвист, языковой активист, научный сотрудник Казанского научного центра РАН.
Иллюстраторы: Анастасия Мальцева, Евгения Майорова.
Дизайн, вёрстка: Максим Мигукин.
ISBN 978-5-6054365-4-6
Ңôлю нԑ ԑддюку мякзуда мôгад каниби. Мôгахан буу” дёхуби, сԑхԑрида педь пя. Сԑхԑрида неза ко”, ань мôга меэ” камôзуку кеэд тообиз.
Одна девочка ушла из дома в лес. В лесу она заблудилась и стала искать дорогу домой, да не нашла, а пришла в лесу к домику.
Камôз нôза нԑэби: нԑ ԑддюку нô ще меон сэңиңа: камôзуку мин” щехуру дягу, буу” тоны чуа.
Чики камôзуку мин” нэху боголя” дириби”. Ңôлю боголя — ԑсы, нида — Михайло Иваныч. Буу” алкеэ эби, тода козалька. Накую боголя — ԑ”. Буу” бусыхузуда аруза ибляйгу, нида Настасья Петровна эби. Нэхудызу — ибляйгу боголяку, нида Мишутка. Боголя” мякныду дягуби”, бууду” мôга меон дязудь каниби”.
Камôзуку мин” шизы комнатахи” тонэбихи”:
ңôлюзу ôлаа, накуюзу — кодилаа. Нԑ ԑддюку ôлаа ми” чуа, тол нин” нэху буйсай кизы” точи.
Чики камôзуку мин” нэху боголя” дириби”. Ңôлю боголя — ԑсы, нида — Михайло Иваныч. Буу” алкеэ эби, тода козалька. Накую боголя — ԑ”. Буу” бусыхузуда аруза ибляйгу, нида Настасья Петровна эби. Нэхудызу — ибляйгу боголяку, нида Мишутка. Боголя” мякныду дягуби”, бууду” мôга меон дязудь каниби”.
Камôзуку мин” шизы комнатахи” тонэбихи”:
ңôлюзу ôлаа, накуюзу — кодилаа. Нԑ ԑддюку ôлаа ми” чуа, тол нин” нэху буйсай кизы” точи.
Дверь была отворена: она посмотрела в дверь, видит — в домике никого нет, и вошла.
В домике этом жили три медведя. Один медведь был отец, звали его
Михаил Иваныч. Он был большой и лохматый. Другой была медведица.
Она была поменьше, и звали её Настасья Петровна. Третий был
маленький медвежонок, и звали его Мишутка. Медведей не было дома,
они ушли гулять по лесу.
В домике было две комнаты: одна столовая, другая спальня. Девочка
вошла в столовую и увидела на столе три чашки с похлёбкой.
В домике этом жили три медведя. Один медведь был отец, звали его
Михаил Иваныч. Он был большой и лохматый. Другой была медведица.
Она была поменьше, и звали её Настасья Петровна. Третий был
маленький медвежонок, и звали его Мишутка. Медведей не было дома,
они ушли гулять по лесу.
В домике было две комнаты: одна столовая, другая спальня. Девочка
вошла в столовую и увидела на столе три чашки с похлёбкой.
Ортээ кизы алкеэ, Михайло Иванович кизы. Накую, ортээхуз ибляйгу, Настасья Петровна кизы. Нэхуды, ибляйгу шудураха кизыку, Мишутка кизыку. Кусай кизы” кехун кузы моштиби: алкеэ, алкехуз ибляйгу, ань ңуль ибляйгу. Нԑ ԑддюку алкеэ кузы мэа, алкеэ кизы миз буй ôôчь пя, точкуз дёдай кузы мэа, дёдай кизы миз ôôңа, точкуз ибляйгу кузыку мэа, ибляйгу кизыку миз ôôлыз. Мишутка буй ңуль ноныда ойта ԑзараха!
Первая чашка, очень большая, была Михайлы Ивановичева. Вторая чашка, поменьше, была Настасьи Петровнина; третья, синенькая чашечка, была Мишуткина. Подле каждой чашки лежала ложка: большая, средняя и маленькая. Девочка взяла самую большую ложку и похлебала из самой большой чашки; потом взяла
среднюю ложку и похлебала из средней чашки, потом взяла маленькую ложечку и похлебала из синенькой чашечки; и Мишуткина похлёбка ей показалась лучше всех.
среднюю ложку и похлебала из средней чашки, потом взяла маленькую ложечку и похлебала из синенькой чашечки; и Мишуткина похлёбка ей показалась лучше всех.
Нԑ ԑддюку адушь комариз, тол кехун нэху адсы” модыэ: ңôлюзу алкеэ, Михайло Иваныч адсы, накую ибляйгую, Настасья Петровна адсы, нэхуды, ибляйгу, шудураха подушкасай, — Мишутка адсыку. Буу” ага адсы ни тодайз, чики низ сумуойз, дёдай адсы ни адуйз — куньхо боа, точкуз ибляйгу адсыку ни адуйз — курхад пищилыз, то ароон сойза! Буу” шудураха кизыку посыэда ни моката, ôôчь пя. Чукчи буй ôмаза, адсыку нин пухузуда мостагушь пя.
Девочка захотела сесть и видит у стола три стула: один большой,
Михайлы Иваныча, другой поменьше, Настасьи Петровнин,
и третий, маленький, с синенькой подушечкой — Мишуткин. Она полезла на большой стул и упала; потом села на средний стул, на нём было неловко, потом села на маленький стульчик и засмеялась, так было хорошо. Она взяла синенькую чашечку на колена и стала есть. Поела всю похлёбку и стала качаться на стуле.
Михайлы Иваныча, другой поменьше, Настасьи Петровнин,
и третий, маленький, с синенькой подушечкой — Мишуткин. Она полезла на большой стул и упала; потом села на средний стул, на нём было неловко, потом села на маленький стульчик и засмеялась, так было хорошо. Она взяла синенькую чашечку на колена и стала есть. Поела всю похлёбку и стала качаться на стуле.
Адсыку локри тахари, нԑ ԑддюку сумуойз. Буу” нэриз, адсыкуда дирааза, накую комнатад кани. Тонын нэху кровать” тонээби: агаю — Михайло Иваныч баа, дёдай — Настасья Петровна баа, нэхуды ибляйгуку — Мишенька баа. Нԑ ԑддюку ага баа ни моштыз — куньхо чикир одмущиз ага, дёдай баа ни моштыз — чикир одмущиз пизы, ибляйгуку баа ни моштыз — чики бааку нин ңуль сойза, то минда буу” кодарыз. Обу дёдигун ôмлуй боголя” мякду тоа”. Бууду” ôмудь камазыйз”.
Стульчик проломился, и она упала на пол. Она встала, подняла стульчик и пошла в другую горницу. Там стояли три кровати: одна большая — Михайлы Иванычева, другая средняя — Настасьи Петровнина, третья маленькая — Мишенькина. Девочка легла в большую, ей было слишком просторно; легла в среднюю — было слишком высоко; легла в
маленькую — кроватка пришлась ей как раз впору, и она заснула.
А медведи пришли домой голодные и захотели обедать.
маленькую — кроватка пришлась ей как раз впору, и она заснула.
А медведи пришли домой голодные и захотели обедать.
Ага боголя кизыда мэа, пинуриза лэухун лэурыз: «Щеэ мôдь кизынь миз ôôби?»
Настасья Петровна тозңу ишь аган лэурыз: «Щеэ мôдь кизынь миз ôôби?»
Мишутка ань, тԑрщиза кизыда модычь, ибляйгуон диндылыз: «Щеэ мôдь кизынь миз ôôби, чук буйбь ôôби?»
Настасья Петровна тозңу ишь аган лэурыз: «Щеэ мôдь кизынь миз ôôби?»
Мишутка ань, тԑрщиза кизыда модычь, ибляйгуон диндылыз: «Щеэ мôдь кизынь миз ôôби, чук буйбь ôôби?»
Большой медведь взял свою чашку, взглянул и заревел страшным голосом: «Кто хлебал в моей чашке!»
Настасья Петровна посмотрела свою чашку и зарычала не так громко: «Кто хлебал в моей чашке!»
А Мишутка увидал свою пустую чашечку и запищал тонким голосом: «Кто хлебал в моей чашке и всё выхлебал!»
Настасья Петровна посмотрела свою чашку и зарычала не так громко: «Кто хлебал в моей чашке!»
А Мишутка увидал свою пустую чашечку и запищал тонким голосом: «Кто хлебал в моей чашке и всё выхлебал!»
Михайло Иваныч адсыда дез сэңилуйз, пинуриза лэухун лэурыз: «Щеэ мôдь адсынь нин адиби, дяхазуда нёхробиза адсый?»
Настасья Петровна тозңу адсыда дез сэңилуйз, ишь аган лэурыз: «Щеэ мôдь адсынь нин адиби, дяхазуда нёхробиза адсый?»
Мишутка тахарий адсы дез сэңилуйз, ибляйгукоон диндылыз: «Щеэ мôдь адсынь нин адиби, адсый тахатабиза?»
Настасья Петровна тозңу адсыда дез сэңилуйз, ишь аган лэурыз: «Щеэ мôдь адсынь нин адиби, дяхазуда нёхробиза адсый?»
Мишутка тахарий адсы дез сэңилуйз, ибляйгукоон диндылыз: «Щеэ мôдь адсынь нин адиби, адсый тахатабиза?»
Михайло Иваныч взглянул на свой стул и зарычал страшным голосом: «Кто сидел на моём стуле и сдвинул его с места!»
Настасья Петровна взглянула на свой стул и зарычала не так громко: «Кто сидел на моём стуле и сдвинул его с места!»
Мишутка взглянул на свой сломанный стульчик и пропищал: «Кто сидел на моём стуле и сломал его!»
Настасья Петровна взглянула на свой стул и зарычала не так громко: «Кто сидел на моём стуле и сдвинул его с места!»
Мишутка взглянул на свой сломанный стульчик и пропищал: «Кто сидел на моём стуле и сломал его!»
Боголя” кодилаад чуа”.
«Щеэ баань ни” базтагубиз, чукчи баай динуби?» — пинуришь, аган Михайло Иванович лэурыз.
«Щеэ баань ни” базтагубиз, чукчи баай динуби?» — ишь аган Настасья Петровна лэурыз.
Мишенька ань адсыда баада кеэд моката, баада ни” тодагушь пя. Дята бачихун диндылыз: «Щеэ баань ни” базтагубиз?»
Обу дёдигун нԑ эддюку модыс ниу. Тоз” корухун
мотуруйрахашь лэурыз: «Чи ԑза буу”, чи ԑза! Нооз, нооз! Чи ԑза буу”! Чи ԑза буу”! Ай-яяй! Нооз!»
«Щеэ баань ни” базтагубиз, чукчи баай динуби?» — пинуришь, аган Михайло Иванович лэурыз.
«Щеэ баань ни” базтагубиз, чукчи баай динуби?» — ишь аган Настасья Петровна лэурыз.
Мишенька ань адсыда баада кеэд моката, баада ни” тодагушь пя. Дята бачихун диндылыз: «Щеэ баань ни” базтагубиз?»
Обу дёдигун нԑ эддюку модыс ниу. Тоз” корухун
мотуруйрахашь лэурыз: «Чи ԑза буу”, чи ԑза! Нооз, нооз! Чи ԑза буу”! Чи ԑза буу”! Ай-яяй! Нооз!»
Медведи пришли в другую горницу.
«Кто ложился в мою постель и смял её!» — заревел Михайло Иваныч страшным голосом.
«Кто ложился в мою постель и смял её!» — зарычала Настасья Петровна не так громко.
А Мишенька подставил скамеечку, полез в свою кроватку и запищал тонким голосом: «Кто ложился в мою постель!»
И вдруг он увидал девочку и завизжал так, как будто его режут: «Вот она! Держи, держи! Вот она! Вот она! Ай-яяй! Держи!»
«Кто ложился в мою постель и смял её!» — заревел Михайло Иваныч страшным голосом.
«Кто ложился в мою постель и смял её!» — зарычала Настасья Петровна не так громко.
А Мишенька подставил скамеечку, полез в свою кроватку и запищал тонким голосом: «Кто ложился в мою постель!»
И вдруг он увидал девочку и завизжал так, как будто его режут: «Вот она! Держи, держи! Вот она! Вот она! Ай-яяй! Держи!»
Буу” нԑ ԑддюку сԑкрушь комаби. Нԑ ԑддюку сэйза нԑтыа, боголя” модычь, окошка дез соойз. Окошка ще нԑэй эби, нԑ ԑддюку окошка ще меон соойз, куныз. Боголя” щита дябушь иби пирис”.
Он хотел её укусить. Девочка открыла глаза, увидела медведей и бросилась к окну. Окно было открыто, она выскочила в окно и убежала. И медведи не догнали её.
В этой книжке опубликован текст сказки Льва Толстого «Три медведя» на русском и энецком языках. На энецком языке говорят энцы — один из коренных малочисленных народов Севера, и проживают они в основном в двух поселках на полуострове Таймыр вблизи реки Енисей: Потапово и Воронцово. В Потапово говорят на лесном диалекте энецкого языка, а в Воронцово — на тундровом. Всего же людей, помнящих энецкий язык, по оценке специалистов, не более 40. Одна из них — Дарья Спиридоновна Болина, языковой активист, составитель словарей и разговорников по энецкому языку, — и выполнила перевод этой простой детской сказки на лесной диалект энецкого языка, на котором говорил её отец.
Мы надеемся, что эта небольшая книжка внесет свой вклад в дело популяризации энецкого языка и вызовет интерес как у самих энцев, так и у любителей малых языков. Вы можете поддержать наши начинания и купить эту книгу в бумажном виде.
Отпечатано всего 50 копий!
